— Да, — вяло ответила девочка 5 лет.
— Открой рот, покажи язык.
Девочка послушно открыла рот, вытянула язык, показывая пережеванный кусочек котлеты. Она знала, что мама так скажет. Она говорила так каждый раз когда девочка должна была съесть мясо. Девочку от мяса тошнило, она любила молоко.
Но мама, точно знала, что без мяса жить нельзя, оно полезно и заставляла, вначале со слезами проглатывать девочку кусочки. Она давилась, глотая слезы и противные вонючие невкусные куски.
А потом она научилась обманывать маму, как в этот раз.
Она отдала почти всю котлету своей черной кошке, что всегда сидела под столом и ждала лакомства от девочки, в то время пока мама отвернувшись жарила эти ненавистные котлеты. Отщипнула маленький кусочек жирного горячего мяса и положила в рот, жуя его.
Котейка молча схомячил котлету и радостно терся об ее ноги.
Мама не заметила обмана или не хотела замечать и все остались довольны, особенно девочка.
У нее в этот раз уже получилось обмануть!
Далее, она научАлась врать все виртуознее и правдоподобнее, что сама начала верить в свои враки.
Началось все с котлеты. Потом, защищая друзей со двора, про разбитые коленки. Потом про выученные уроки...
Потом учителям начала врать. Друзьям, что болеет и не поедет на картошку. Потом... она даже не заметила, как стала врать себе.
В чём?
В том, что выдавала желания, навязанные кем-то, за свои собственные:
- "Хочу зеленую челку!"
- "Хочу магнитофон, потому что он есть у других и это круто."
- Нравится учится, потому, что так можно спрятаться от других за книжками, а самой в это время просто мечтать...
- Сказать, что не люблю гречку и съесть ее на обед в школьной столовке и соврать, что ненавидит как другие пенку на молоке. А на самом деле любит эту пенку собирать ложечкой и смаковать.
- Сказать, что нравится целоваться. Потому, что все уже целуются, а она еще не пробовала.
- И язык зачем-то он в рот ей засунул, скользкий, толстый и давай там вращать им. Но она подумала так надо и терпела. А потом привыкла. Как с котлетами.
Врала подружкам, как классно она целуется, глотая слюну отвращения.
Потом врала себе, что любит его, потому, что не знала, что такое любовь от слова совсем, принимая мамины окрики за общение, удары и отсутствие внимание за близость. Принимала защиту матери от пьяного отца за преданность и героизм.
Видела как врут ее родители друг другу, поймав отца в кино с другой женщиной, в то время как мать продолжала терпеть его пьянь и кулаки.
Девочка уже с 3х лет часто болела ангинами. По губам от мамы получала она тоже часто.
И когда в школу не хотела идти — ела снег и шла к врачу. Врала и брала справку.
Диагноз как ярлык на всю жизнь прицепился:
- Она у нас хиленькая!
Как-то клиентка, диагноз которой онкология легких, поделилась историей о том, как она в детстве врала всем, что у нее болит в груди. И подкашливала в этот момент — отлынивала от общественных заданий в школе.
Другая врала про то, что голова болит, чтобы не спать с мужем. Получила в результате опухоль головного мозга...
Врать мы научаемся в детстве. Лет с 4х уже осознанно это делаем, чтобы избежать или получить что-то.
Мы учимся, глядя на своих родителей, которые врут постоянно.
— Я люблю тебя! — говорит отец сыну, а сам не интересуется его жизнью.
— У нас нет денег, — отказывает мать дочери в покупки куклы и тут же идет покупать себе помаду.
Дети все видят, впитывают и берут как руководство к действию.
Врать — это норма жизни.
Скажете, не так?
Есть особы, которые претендуют на премию Оскара за виртуозное вранье:
- Ее бьет муж, а она всем говорит, что он хороший;
- Ему изменяют женщины, а он их удерживает, потому, что не ценит себя...
Мы утонули во вранье.
Мы больны им. Мы умираем от вранья себе. Мы предаем себя и умираем.
Нам страшно признаться себе, что нет друзей. А те, что есть, жадюги и халявщики.
Что будет тогда?
Что станет с нами?
