На мне надеты белые гольфики, и мама отпустила меня одну погулять во двор.
В нашем дворе между двух домов стояли качели, такие высокие, с деревяной лавкой на железных прутьях. Сейчас таких уже нет. Я смогла сама вскарабкаться на качель. И тихонько сидела — раскачаться я, конечно, не могла, сильно тяжелые. И тут подбежали две девочки, намного старше меня. Встали по бокам и стали раскачивать их вместе со мной.
Вначале это был восторг!
Мои косички развевались. А потом мне стало страшно, потому что раскачка шла все сильнее и сильнее, они смеялись, а я прижалась к лавке всем телом и кричала:
— Мама, спаси меня! Мама…
Чем громче я кричала, тем сильнее смеялись девчонки и тем сильнее раскачивалась лавка.
Мое тело цепенело. Я уже не могла ни кричать, ни плакать. Я замерла. Зажмурила глаза, но внутри все ухало: то сердце уходило в пятки, то в уши. И я думала, что умираю.
Как все закончилось я не помню. Как оказалась дома, кто и как остановил качели… ничего не помнила многие годы. И сейчас не помню. Мне уже 50.
Сегодня я пришла на это место, где стояли качели. Их уже нет, но там до сих пор в оцепенении болтается скукоженное тело меня. Маленькой меня.
Я сняла ее с качелей, выгнала девочек, обняла эту крошку. Меня поразило, насколько сильна была её (моя!) травма.
Ведь тогда она впервые встретилась с восторгом, агрессией со стороны, страхом, оцепенением, бессилием, ужасом и обреченностью, сменившимся смирением и смертью.
Эту историю мне рассказывала клиентка, с которой мы работаем уже два месяца. Когда она рассказала, что собирается на родину, где прожила первые годы жизни, я дала ей это задание. И она с ним справилась.
Когда-то я сама проходила такую практику под названием «Собрать осколки себя».
Она про то, что нам нужно пройти тропами детства, забрать себя маленького оттуда, тем самым создавая внутреннюю целостность.
Когда в детстве мы попадаем в подобные истории, мы получаем глубокую психологическую травму, которая зарастает слоем подобных травм впоследствии. Ранняя травма изменяет наше восприятие реальности, меняет нашу психологическую структуру личности, определяя то, как будет строиться наша взрослая жизнь.
Это схоже с «инвалидизацией», которая впоследствии приводит к тому, что мир кажется именно таким, каким мы его с ранего детства воспринимаем: опасным, полным сюрпризов или предательств, веселым или когда близкий может тебя наказать просто так, теряя доверие.
Доверие к миру, доверие к людям, доверие к своим чувствам.
Ребенок незащищен. Когда он переживал острое чувство бессилия, страха, как в случае с качелями. Он не в силах был сам защитить себя, не смог проявить и даже прочувствовать агрессию. Психика сработала на вытеснение, чтобы выжить. Накал чувств и эмоций в подобных ранних травмах слишком высок, чтобы отреагировать там и тогда. Поэтому мы потом носим эти законсервированные мины замедленного действия, сами не понимая почему боимся доверять, почему немеет язык при виде парка аттракционов и много другого.
Да, мы помним порой эти детские события, но не полностью или даже искаженно, так как нам потом рассказали или даже внушили взрослые.
Однако, когда мы проводим практику «Собрать осколки себя», мы помогаем себе прожить те чувства уже с высоты возраста, вскрывая старый гнойник, выпуская и забирая энергию жизни.
Эту практику вы можете сделать самостоятельно. Главное помнить, что все чувства и эмоции, вытесненные когда-то и не прожитые, влияют на вас даже сейчас. Нужно их выпустить, может быть прожить за долю секунды и закрыть эту раннюю травму.
Если вы это сделаете, то вначале почувствуете слабость в теле, т.к. начнут уходить телесные блоки, потом захочется возможно поспать. Разрешите это себе, ведь вы только что разминировали старую ржавую мину. А потом пойдет поток новых сил!
Удачи вам.
А мама? Да, мама, может спасти и защитить нас пока мы маленькие, а когда стали взрослые, то мы сами становимся себе мамами и папами.
